Неточные совпадения
И поэзия изменила свою священную красоту. Ваши музы, любезные
поэты [В. Г. Бенедиктов и А. Н. Майков — примеч. Гончарова.], законные
дочери парнасских камен, не подали бы вам услужливой лиры, не указали бы на тот поэтический образ, который кидается в глаза новейшему путешественнику. И какой это образ! Не блистающий красотою, не с атрибутами силы, не с искрой демонского огня в глазах, не с мечом, не в короне, а просто в черном фраке, в круглой шляпе, в белом жилете, с зонтиком в руках.
После смерти Ивана Фирсанова владетельницей бань, двадцати трех домов в Москве и подмосковного имения «Средниково», где когда-то гащивали великие писатели и
поэты, оказалась его
дочь Вера.
Сидящий военный был А. А. Пушкин — сын
поэта. Второй, толстый, с седеющими баками, был губернатор В. С. Перфильев, женатый на
дочери Толстого, «Американца».
У старика была
дочь, и дочь-то была красавица, а у этой красавицы был влюбленный в нее идеальный человек, братец Шиллеру,
поэт, в то же время купец, молодой мечтатель, одним словом — вполне немец, Феферкухен какой-то.
Дочь слушала и краснела, потому что она была уже
поэт и почти каждый день потихоньку от всех писала стихи.
Против имени княгини Насофеполежаевой Ноздрев приметил: «Урожденная Сильвупле,
дочь действительного статского советника, игравшего в свое время видную роль по духовному ведомству», а против фамилии
поэта Булкина: «нет ли тут какого недоразумения?» На второй странице — разнообразнейшая «Хроника», в которой против десяти «известий», в выносках сказано: «Слышано от Репетилова», а против пяти: «Не клевета ли?» За хроникой следует тридцать три собственныхтелеграммы, извещающие редакцию, что мужик сыт.
В тот же миг разъяренная толпа хлынула на ступени за
Поэтом. Снизу расшатываются колонны. Вой и крики. Терраса рушится, увлекая за собою Короля,
Поэта,
Дочь Зодчего, часть народа. Ясно видно, как в красном свете факелов люди рыщут внизу, разыскивая трупы, поднимают каменный осколок мантии, каменный обломок торса, каменную руку. Слышатся крики ужаса...
Пыль рассеялась. По-прежнему виден дворец и спокойная фигура старого Короля. Толпа затихает. Гулянье продолжается. Вместе с тем в воздухе проносятся освежительные струи, как будто жар спал. Плавно и медленно выступает из толпы
Дочь Зодчего — высокая красавица в черных тугих шелках. Она останавливается на краю, прямо над скамьей, где сидит убитый тоскою
Поэт, — и смотрит на него сверху.
Молчание. В то время как
Дочь Зодчего медленно сходит вниз, сцена заволакивается туманом, который оставляет видимым только островок скамьи, где находятся
Дочь Зодчего и
Поэт.
Поэт — юноша, руководимый на путях своих Зодчим, влюбленный в его
Дочь.
Зодчий удаляется.
Поэт спускается к морю и садится на скамью. Сумерки быстро сгущаются. Рог ветра трубит, пыль клубится, гроза приближается, толпа глухо ропщет вдали, на моле, откуда видны сигнальные огни. Вверху, над скамьею, вырастает
Дочь Зодчего. Ветер играет в ее черных волосах, среди которых светлый лик ее — как день.